Волчица и Серебряные реки

[spicy_holo]

Сегодня я спала до самого объявления тревоги. Я и потом спала, тревожная смена сегодня не моя, Питомцева. Я сонно спросила в кенвуд - что там, стоит вылезать? Нет, сказала рация усталым голосом питерца, не стоит. Проникновение. Уже отбито.

Ясное дело, опять кабан. И не сослепу, а целенаправлено, разбежавшись, среди бела дня. Здоровенный свин, оставляя клоки грязной шерсти на зубах колючки, пропилил от опушки леса до поворота стены и забурился в кустарник на другой стороне дороги. Оборвал метров двадцать проволоки и вырвал все колья. Сорвал сигналки. И ушел. Если бы я была Наусика из долины Ветров, я бы, может, и почуяла неладное, мол, лес на нас злится за то, что мы в нем построили свои бетонные домики. Но я всего лишь мудрая волчица из Йойтсу, поэтому просто спросила - почему не стреляли?

Весна же - ответила рация - жалко его, он же от радости... Бляяя. Капитан Питомцев романтик, оказывается. А я... Я упустила такой обед! Поэтому, закрыв смену, я вернулась в Москву. Стейк в Гудмане не сравнить с парной кабанятинкой, конечно, но на бескабанье и телОк сойдет. А потом я пошла гулять (и пить, да), и мне писАлось, неожиданно смело.

Москва стрясает прах Аида,
Всплывает вверх на постных щах,
Чумазые кариатиды столетья
Держат на плечах.

Столетья дряблости и силы
Стекают в изворотах гипса.
Их плечи тяжелы и милы,
Как дух Давыдова Дениса,

Что пьет шампанское украдкой
На берегу у Спасской башни,
Рассветом заедая сладким.
Вдыхая пепел Патриарших,

Проснулся подистлевший Пушкин.
Всех убиенных и восставших
Он призывает сдвинуть кружки,
Чтоб грохнуло на всю палату,

Ломая лед, вскрывало реки,
Чтобы презрели лести плату
Титаны духа - человеки
Чтобы страна, отринув сонмы,

С печи слезала, окрыленно.
Чтоб лили пламенные домны
Металлы истины нетленной.
Всем тем, кто меч кует устанно,

Набату яростному внемля.
Весна зализывает раны,
Весна не спит,
она
лишь
дремлет.

(07.03.15, из цикла "17 мгновений Весны")