spicy_holo (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
spicy_holo) wrote2016-10-15 12:39 pm
spicy_holo) wrote2016-10-15 12:39 pm
Entry tags:
Волчица о судьбе девушек-винтовок до академии Сейсё (Снайперское юри - 0)
Ты звала меня - Ветер Осенний,
Я называла тебя - Сихайя,
Твой голос звенел, как упавший пенни,
И все было ярким, как солнце мая.
Все было просто, тепло и ясно,
И мы гуляли, держась за руки,
Мускат был белым, рейнвэйн был красным,
И не летали по небу “штуки”.
Нам все испортил год тридцать третий.
Ты стала строже, я стала старше.
Весна бушует на белом свете,
Ты на заставе, а я на марше.
Удар в лицо сорок первой осенью
Мир пошатнулся и сердце в паузе.
Ты верна и стройна, (как) винтовка Мосина,
Я капризно-точна, (как) винтовка Маузера.
Помнишь, под Вязьмой, искали друг друга,
Трогая стены прицельными нитями,
Я оптикой Цейсса прицельного круга,
Тянулась к тебе, поддаваясь наитию.
И ты, ты хотела меня, обреченную
Убить ли, спасти - через годы не важно.
Ты нежно брала мое ложе точеное
Руками в крови и кордитовой саже.
Мы вместе валялись в разбитом окопе,
Штыками в земле очертя сокровенное.
Дыхание замерло, сердце на стопе,
Лишь небо над нами ползло неизменное.
По разные стороны явственной сути,
Мы все же одно, неделимое, целое,
Мы шепчем друг другу, пусть будет, что будет,
И лица целуем уставшие, белые.
Война - наш хлеб, и не надо сдачи,
Пора рождаться, стрелять и петь.
И я желаю тебе удачи,
хоть понимаю,
что это смерть.
Я называла тебя - Сихайя,
Твой голос звенел, как упавший пенни,
И все было ярким, как солнце мая.
Все было просто, тепло и ясно,
И мы гуляли, держась за руки,
Мускат был белым, рейнвэйн был красным,
И не летали по небу “штуки”.
Нам все испортил год тридцать третий.
Ты стала строже, я стала старше.
Весна бушует на белом свете,
Ты на заставе, а я на марше.
Удар в лицо сорок первой осенью
Мир пошатнулся и сердце в паузе.
Ты верна и стройна, (как) винтовка Мосина,
Я капризно-точна, (как) винтовка Маузера.
Помнишь, под Вязьмой, искали друг друга,
Трогая стены прицельными нитями,
Я оптикой Цейсса прицельного круга,
Тянулась к тебе, поддаваясь наитию.
И ты, ты хотела меня, обреченную
Убить ли, спасти - через годы не важно.
Ты нежно брала мое ложе точеное
Руками в крови и кордитовой саже.
Мы вместе валялись в разбитом окопе,
Штыками в земле очертя сокровенное.
Дыхание замерло, сердце на стопе,
Лишь небо над нами ползло неизменное.
По разные стороны явственной сути,
Мы все же одно, неделимое, целое,
Мы шепчем друг другу, пусть будет, что будет,
И лица целуем уставшие, белые.
Война - наш хлеб, и не надо сдачи,
Пора рождаться, стрелять и петь.
И я желаю тебе удачи,
хоть понимаю,
что это смерть.
no subject
P.S. А разве рейнвейн бывает красным?
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject