Волчица. Без няш.

Эта весна, в отличие от суматошных порывистых весен прошлого, несет странное затишье и запах дыма. Я практически переселилась на работу, забросила личную жизнь и любование сакурой. Вместо скачущих онгоингов употребляю забытый всеми Zipang. И надо сказать - там прекрасные закаты и нет няш. Вспоминая слова поэта, я живу в ожидании чуда, как маузер в кобуре. Это сейчас именно про меня.

Я повинуюсь режиму, скидываю зимний вес в летнюю норму, перебираю и латаю снарягу. Я вдыхаю запах молодых осиновых листьев вперемешку с ароматами табака и понимаю, что никуда уже не спешу. Время, как хорошая карамель, наматывается на ось бытия медленно и плавно, и я впервые не бегу впереди него, не рвусь за ним по следу, задыхаясь от бега, а иду с ним в ногу.

Совсем рядом разгорается Малороссия, но мне, знавшей заранее всю печаль ситуации, уже не больно. Я переболела все их минуты еще три месяца назад. Сейчас даже не вздрогну. Гленморанж Ласанта - прекрасное дополнение к анестезии, а его букет будоражит наследственную память, видятся искрящиеся золотом натертые паркетины, двусветные окна и размытые силуэты, молодое вино. Бал Победы.

Знаете, как это утомительно, иметь столько памяти? Слои ее перемещаются, теснятся, стремятся занять господствующую высоту. Я стала плохо спать ночами из-за того, что многое вспоминаю. В свете фар заезжающей во двор машины я вижу перекрестья лучей зенитных прожекторов над Ленинградом, бензиновая гарь смешивается с черемухой и все это... Со мной ли это было? Неважно.

У меня почти не осталось вопросов к этому миру. Небывалая ясность и четкость. До травинки, до листика. Наверное, это рубеж.