Пряные Рыжие Мысли

В общем, собрались мы тут под конец года, чтобы порешать насущные проблемы современности нашей бетонной крепости. Поподводили итоги разных мероприятий, кофе попили и водки, как говорится, а заодно решили, что уносить елку под шумок  - подавать подрастающим воинам нехороший пример, да и детдомовским гимор лишний возможен. Не надо оно.

Вот чем хороша армия, так это наличием некоего коллективного разума и такого же коллектора общих возможностей. Офицеры все люди бывалые, покатались по стране, послужили, пожили, и каждый оброс какими-то связями и полезными знакомствами. Сергей Ильич, слегка размякший и подобревший после всех этих дней чекистов и контрразведчиков, сходу сказал, что добудет технику для посадки, Питомцев вспомнил, где есть люди, возяшие ели для ландшафтников и связался с ними. В выходные посадим ель у детского дома, и пусть наши лесные утрутся. И все по бартеру, кстати. Без денег, только солярка наша и потом банкет. Кабан под шило и всякая клюква в сахаре. Как говорил Саня Покровский, "но как всегда это бывает на флоте, в конечном итоге все помещается, срастается и находится". Сошлось и у нас.

Учебные планы закрыты, грамоты розданы, увольнительные запасены с лихвой, и настроение у всех плавно перетекает в предпразничное, в эдакое ленивое полузабытье, которое испытывают людм, хорошо и с толком потрудившиеся. Служба войск несется пр графику, но строить новые планы еще рано, можно курить. Что я и делаю, глядя в ночной бинокль с мостика на знакомые поля. Там тоже все сонно, лишь изредка заяц пробежит, или там лисичка. Этот год, кстати, лисий какой-то. Поголовье их в нашей округе выросло, видим часто. Они мне нравятся, и красивые, и характеры у них прикольные.)

Знаешь, Синкай Макото, за пять сантиметров в секунду я готова была зарубить тебя наискосок, но за Your Name я просто вырежу тебе сердце, как ты поступил со мной. 

Ну что тут сказать... Мечты полковника юстиции значительно отличаются от мечтов капитана пехоты. Расти нам еще и расти до такого полета мысли. Поэтому, наверное, она уже полкан, а я, заземленная, все еще капитан. Нет правильных мечтаний, нет глубины устремлений. И, конечно, я практически не надеюсь на волю божью, а это сейчас весьма широкий тренд.

Чтож делать? Как воспарить над суетным миром? Как прильнуть к стопам Великого и могучего утеса? Только в запойном бреду есть для нас, смертных, такая возможность. Ибо сейчас другие критерии. Если при дворе Токугавы ценились мои таланты и некоторый даже природный ум, то теперь ценится тренд, а в этот поток может упасть любой шлак.

Подобает ли мне ластиться о стопы Великого, словно кошке, уставшей от лесного блуда и чующей совсем рядом тепло очага и новый лоток? Ответ - нет, не подобает. Так отчего же подобает ей, ведь на ней тоже погоны...

Я, конечно, люблю людей. Ну это было бы глупо и утомительно - жить среди людей и служить людям, но при этом их, скажем, презирать. Об этом у меня и стихи есть.

...Я могу проспать трое суток,
Но не пропущу даже шорох
Я люблю людей, кроме шуток,
Но в моих патронах всегда сухой порох...

Даже сейчас, сидя под горячим ещё августовским солнцем на мостике, куря тонкую кочибу, я ощущаю где-то глубоко внутри шевеление этой любви. Я привела все вокруг себя в состояние полного покоя. Ничего не скрипит, не качается и не дрожит. Тройки ушли с Питомцевым и капелланом на забег и вернутся только к ужину. Обед на природе полезен, особенно после пробежки и купания. Я бы и сама сбежала, но я дежурю. Слежу, чтобы флаг поднимался вовремя и асфальт был полит водой, убраны листья, посты расставлены.

Сигарный дым пахнет прелой листвой, такой же аромат приносит из леса ветерок. Одна крошечная винодельня из Танкового прислала мне на пробу пару бутылок своего нового изделия, полусладкого. Откупорю поближе к закату, чтобы мухи не мешали.

Я, как всем вам давно уже известно, существо незлобливое, отходчивое, но ненавижу болтовню. То есть я, конечно, люблю растечься в письме метафорой, извести пару коробок запятых за неделю, но это ж хобби, как и хорошая беседа за выпивкой или эклерами. А когда болтовню люди возводят в ранг работы и еще говорят, какая она трудная и нужная, у меня отлетают тормоза.

Сегодня, пробегая по окрестным селам, мы наткнулись на агитаторов одной известной партии. Не стану называть ее. Агитмашина (соболь, обклееный картинками, как рундук матроса сверхсрочника) стояла в теньке у берез, персонал сидел рядом, поедая паек. Вот чем мне нравится предвыборная пора, так это тем, что в иное прочее время ты совершенно никому не нужен, хоть бы ты у них на глазах в корчах пускал пену изо рта, а тут тебя сразу замечают и радостно кидаются наперерез с инициативами и халявными конфетами.

С криком "О, солдатики!" агитаторы взвились с насеста и кинулись к идущему в голове колонны Питомцеву. Капитан, расчерченный портупеей и годами службы, изнывал на жаре, как галапагосская черепаха. Он был упрям, необщителен и груб. По этой причине я шла в аръергарде, кушая малину из своей  панамы. Малина удалась, я вам скажу, ого-го, и ничего не портило мне аппетита. Но тут вдруг шаг Питомцева прервался и мои уши сами собой развернулись на пеленг, улавливая слова "кандидат", "народ" и "счастье". Колонна остановилась. Я вышла на обочину в тенек и увидела, как капитана окружают какие-то одинаковые люди. А от машины бегут еще.

Они очень хотели познакомить нас со своим расчудесным кандидатом, его трудовой биографией и богатой родословной. Мы очень хотели домой, а дел было еще непочатый край. Главная овца взяла Питомцева под руку и пламенно зашептала в раковину капитана:  - Герр офицер, ну что вам стоит приказать? Солдатики послушают пол-часика, поставят подписи, мы выдадим вам материалы..

А еще... страшно подумать, она предложила Питомцеву тысячу рублей. За этот аудиосекс с его солдатами и их подписи под чем-то там отчетным. Для меня это было просто оскорбительно. Одну тысячу...

С минуту Питомцев молчал. Овца, мирно возведя на него окуляры, ждала отмашки. Предчувствуя сцену у фонтана, как Николо Тесла чувствовал свои молнии, я пошла к ним. Я все же как-никак, а Хоро Мудрая, хвостом вас по голове, я не могу просто есть малину, когда такое на горизонте. Позвольте, говорю, мадам, как-вас-там-не-имею-чести-знать, но тут у нас заминочка и я хочу вам кое-что обьяснить. Вывожу ее из-под удара и влеку к машине. Она радостно влечется.

- Вы только что обратились не просто к офицеру российской армии... О, нет, мадам. - заговорила я громко и проникновенно, чтобы Питомцев слышал. Капитан издал вздох, подобно кашалоту, его глаза горели красным от давления мозга.
- Вы обратились к Герою России, человеку исключительной порядочности, трижды раненому на кавказских фронтах за отчизну, а так же контуженному при десантировании в тыл противника. Предложить ему деньги за подписи было глупо, сейчас с ним будет припадок. А у меня как раз кончился трептогрануламин, черт...

- Так ведь я не за подписи... я просто... так..

- Увы, мадам, контуженный всегда слышит то, что хочет слышать..

- Ах, ты ж сукааа продажная.... ах, ты ж курва, пся крев! Подписи ей... - Питомцев рванулся вперед, как немецкая овчарка на след партизана. Сержант прыгнул на него сзади, держа за ремень и упираясь сапогами в землю. Солдаты тревожно смотрели, не понимая.

- Родину купить хочешь, гадина! Вот тебе по локоть! Не отдам - Капитан закипал слюной, ее шарики отчетливо падали в дорожную пыль перед ним. - ни пылиночки, ни сориночки! Они же дети еще, понимаешь! Дети! Цветы! Сукааа! Питомцев театрально рубил руками воздух и скалился, тяжело дыша.

- Что же делать теперь.. о боже, он не умрет?! Что я наделала... надо срочно "скорую!" - овца спряталась за меня, терзая мобильник. Связи тут не было отродясь.

- Выход один, говорю. Я его вырублю и суну таблетку трептогрануламина ему под язык. Он очнется, и ничего не вспомнит. Сыч, ко мне! Дайте сержанту пять тысяч, он рванет в аптеку через лес, так короче. А вы уезжайте, я не стану бить ветерана у вас на глазах, мне стыдно.

- Да, да, конечно! Вот. Ребята, собираемся и едем! Скорее! И спасибо вам, так неловко получилось, боже, как некстати... может, мы заедем к вам в часть попозже?

- Сержант, бегом марш! Пачку трептогрануламина мне срочно. Аптека в поселке у лесничества. А вы заезжайте (дала ей номер части дшб, типа это наш учебный центр), конечно, будем рады...
Сыч утопал в лес, "соболь" скоренько отчалил, пыль осела. Питомцев поправлял китель и облизывался, солдаты, кто стоял поближе, посмеивались и пересказывали коллегам в хвосте виденное. Сыграно было на пять, что уж говорить... На все пять тысяч.

Я вернула сержанта с пол-дорги и мы тронулись дальше по маршруту. Настроение мое, и без того хорошее, улучшилось. В ближайшем сельпо я тормознула и мы голосованием 22 против 8 купили каждому бойцу по две банки сгущенки. Сгущенка, это когда нельзя детям водки). Тоже топливо. Калории. Нам с капитаном осталось по штуке. Свою я оставила на столе у старушки, которой мы траву косили, придавила сахарницей, чтобы не улетела. Подарок от политического процесса и творческого коллектива. Всеж малина в разгаре лета волшебная вещь, попробуйте сами!

Когда два наряда вне очереди это то, что нужно человеку. Сегодня собираемся такие в лесничество падалицу помочь поубирать, а заодно и порысить потом на природе, а солдатик один заявляет отделенному - я не обязан, я сюда приехал Родину защишать, а не дрова собирать.

Прекрасно! Защишай, сынок. Целых две караульные смены, рядовой Шутник.

Ну а мы пошли.

Ну вот, в зале ожидания аэропорта Симферополя грузят свору артековцев. Методично и без бардака клеют на них бирки с номерами. Сотрудник службы безопасности аэропорта выдергивает меня из толпы миньонов артековцев и ведет к вновь открывшейся стойке регистрации. Мой рюкзак похож на шар. Пахнет вином, перцем, чабрецом и медом. Мы синхронно чихаем и смеемся.

- Вы сами...?
- Да, целиком и полностью!
- А это вот что?
- Это вот мускат, это портвейн, а это чача.
- Мадемуазель разносторонне образована...
- Я даже даю уроки.
- Да неужели?
- Два-три раза в год. Симеиз. Евпатория. Балаклава.
- Хорошо. А зачем столько с собой?
- Чтобы делать домашнюю работу. Как же я буду преподавать, если потеряю квалификацию?

Мы снова смеемся и мой багаж уезжает в нутро аэропорта. Час до вылета. За витриной аэропорта прокатывается правительственный борт с флагом на стабилизаторе и борту. У кого-то все еще впереди. А меня ждут Москва и скрип портупеи поутру. Ну что, до скорого?

Утренний чай важен не менее, чем мытье морды лица. Важно правильно выбрать сорт и место, чай это вам не кофе растворимый, это процесс. Сегодня совершенно неожиданно на утренний чай заявился Перспективный кот. Всю зиму он быковал по территории, выясняя, куда его занесло. Скакал по сугробам своей мохнатой задницей, мышковал неумело, и спал возле вытяжки из сушилки. Короче, вел себя неподобающе воину. Но вот сегодня профильтровался мимо всех и влез широкой репой в мою дверь. И мявкнул как-то вяло от порога.

Гнать не стала, осмотрительные коты нам тут нужны. Заполняя вчерашние отчеты, махнула ему, заходи, мол. Кот медленно зашел свою немелкую тушку внутрь и протопал к батарее у окна.

- Представляться надо, товарищ офицер... вас что, не учили до этого пять лет? Так мол и так, такой-то прибыл для прохождения службы...

Кот вытянулся под батареей и заурчал. Ясно. Будет заместителем. Пока я чай заваривала, животное переваливалось с боку на бок и всячески себя потягивало, выпуская и втягивая когти и зевая пастью. Сегодня мне не дежурить и я достаю бальзам "Бурятия" (из пайка бронекавалерийских бурятских эскадронов) 42' градуса который, и лью в чашку с лимоном. Кот взлетел на стол, презрев негу и приличия, и принялся вымогать бальзам, бодая башкой бутылку.

Клянусь, до этого я ни разу не видела чтобы животное употребляло что-то крепче кефира. Но перспективный кот выдул крышку бальзама, встопорщился и осел на стол, тарахтя, как дизель тепловоза. Наверное, в нем живет душа сбитого летчика, который долго шел из-за линии фронта к своим, не знаю. Ну чай он точно по-нашему пьет. И ленится по-нашему, с оттягом, с чувством.

Сегодня утренний чай располагает к лени и меня. Чуть позже я конечно приступлю к обязанностям, начну несение и прочие тяготы. Но не сейчас. Перебирая пальцами кота, я откидываюсь в кресле и луч солнца горячим пальцем попадает мне точно в лоб.

Давно пустовало второе место в моем куми-татэ и пришла пора заполнить эту пустоту. Да будет так. Обьявляю сегодня день любования сталью (и сплавами) во всех вариантах. Но чур - до полудня не пить!