Волчица о том, как просят прощения

Я тебе один важный вещ скажу,
только ты не обижайси!©

Мне тут, из наших хлябей, конечно, не особо хорошо видно, но мне кажется по текстам новостных агентств, что янычар усатый как-то без энтузазизма кается. Придумывает литературные монологи, но как-то без души. Не прочувствовал сам, походу, и делает все по принуждению своих деловых партнеров с базара в истанбуле.

Мне случалось извиняться за зарезанную козу, я и то играла ярче. Было дело, еще в молодые годы. Дурачье мы были тогда, да и молодые организмы требовали чего-то большего, чем пшенка а ля пшенка. За ту козу мы потом хором делали крышу дома женщине, потерявшей кормилицу, дров две машины рожали и командир наш тогдашний, гвардии майор Котанец, задрочил нас лекциями на тему народ и армия едины до полного нестояния. Он, искренне любивший своих лейтенантов, крыл нас последними словами, говоря всякое обидное.

И мы, еще не покинувшие скорлупы, младшие офицеры, понимали костным мозгом весь стыд и позор ситуации. И краснели. Хорошо еще не стали юлить и признались, сказал майор, а то я бы вам рыльца поначистил собственноручно.

Но это дело прошлое. Сейчас что там коза. Жизнь офицера и кусок железа не стоят и сил, потраченных на них. Яб вернула янычару усатому его цедулю с пометкой #неубедил. Но наши, конечно, простят. И краник туристический откроют, и похлопают по плечу. С кем не бывает, бача...

И снова будет натащя, оллинклюзив и столь желанное ощущение любой офисной шестерни почуйствовать себя белая гаспадина за полторы штуки евро, то самое, что не может дать Крым. На языке политики это называется международные экономические связи народов-партнеров.

Меня сейчас вырвет, сорри.

Волчица и 北風

Когда сестра была поменьше, у нас было определение для самых дорогих потерь - "взойти на борт "Китакадзэ". Она никогда особо не любила смерть и даже боялась ее, и чтобы преодолеть свой страх, пошла в мчс, сражаться за жизнь. Чтобы не произносить при ней этого слова, я и придумала этот эсминец "Северный ветер", на который попадают все дорогие нам люди и даже вещи. Сейчас мы по обе стороны смерти - я (потенциально) забираю, она отдает. Она стала старше, мудрее и смелее (даже в чем-то и меня), но все же остается младшей сестрой.

На борт "Китакадзэ" ушла наша первая собака, рыжий сеттер Ирма, туда же отправился дед по линии отца, тетя Люба, кормившая сестру пирожками на даче, уверенно взошла по качающемуся трапу. Мой первый ножик тоже где-то там, под трапом, наверное, как и мой первый мальчик, уже после нашего расставания ставший сержантом милицейского патруля и погибший на выезде. Там Леха Щеглов, подставившийся под импульс, бледный, с капельницей и в пижаме. И с неизменной гитарой в чехле. Там кот Зарин ловит призрачную мышь в баталерке и тем счастлив.

И вот пополнение в команде "Северного ветра" случилось  вчера - из первого состава нашей группы, "вечный лейтенант" Саша. Количество взысканий равнялось количеству репьев на лошади Буденного. Широта сердца, искренность души.

Даже скорбеть не буду. Он теперь в хорошей компании, в надежных руках команды "Китакадзэ". Как только маме его рассказать про эсминец? Она человек старой закалки, сразу спросит - это как рай, да? Не знаю, что и сказать.