Волчица и Великая идея

читая вчера ленту жж, поняла, что знаю, как закончить войну на уркаине. К этому изящному решению меня подтолкнули два поста. В больницах Донецка не хватает крови и Внук известного танкиста был отпущен бойцыми ДНР ввиду признания заслуг деда.

Млять все же просто, как блин. Хотите отпускать укровояк - отпускайте. Сливайте из них по два литра крови в больницы Донецка и отпускайте, родимые. После такой операции человек жив, но на фронт вернется не раньше, чем через месяц. А уж скольких вы отпустили, так можно больницы Донецка утопить в крови по первый этаж.

Короче, пишу письмо в командование ДНР с этим рацпредложением. Вы со мной?

Волчица и Неизданное

Пара-тройка стишей, которые писались кое-кому в комменты. Пусть будут тут. Волчица и Приступ тщеславия надо было назвать )).

У кого-то спорили в комментах про камикадзе, вот и написалось...

Красной краской на белом дюрале
написан номер - мой возраст меньше...
То мы в фаворе, то мы в опале -
От этих знаний, увы не легче.

А в летной книжке - налет двенадцать,
Четыре взлета и три посадки...
А нам навеки по восемнадцать,
И нам отныне терпеть нападки.

Не понимают земные люди,
Что в сорок третьем, что нынче, рядом
Как мы взрываем пространство грудью,
И в элеваторы падаем градом

С улыбкой легкой ломаем спины,
Авианосцам и всякой швали,
И дома мама гордится сыном,
Хотя ей писем не передали

Забей свой "Зеро" в подьемник слева,
А я в надстройку зайду направо...
И мне не важно, кто станет первым,
и мне не надо любви и славы.

Гадкие лебеди без парашютов
Взлетаю быстро, кренясь к закату...
Не надо сложных, кривых маршрутов,
Не надо грязи, закончим кату.

У уважаемого ekamer был пост про перспективы развития освоения космического пространства в России, это я так увидела эти перспективы...

Эллен Рипли скоро умрет,
Ей немного за шестьдесят
"Ностромо" уже не покинет порт,
И к звездам не полетят.

Ни завтра, ни скоро, ни через год
И не через пятьдесят.
"Ностромо" уже не покинет порт,
И к звездам не полетят.

В стакане есть градус, вода и лед.
Градусов - сорок пять.
"Ностромо" уже не покинет порт,
И к звездам не полетят.

Пыль площадей, демонстраций пот,
И Бишоп ушел в стройбат.
"Ностромо" уже не покинет порт,
и к звездам не полетят.

Гагарин с Титовым с иконы глядят
На свой беспонтовый род
Обидно, что к звездам не полетят
И мне не покинуть порт.

"Вендетта"

Сколько еще не сделано,
Сколько еще не спето,
Но мысли срывает ветром
Вендетта, вендетта...

И женщины белые пряди
Под черные прячут береты -
Их души берет, не глядя
Вендетта, вендетта...

Их руки иной сноровки,
Привыкшие к кастаньетам,
Вставляют обоймы в винтовки.
Вендетта, вендетта...

Забыты белые платья,
Под нижним бельем - “Беретта”
Склоняются у распятья...
Вендетта, вендетта

И черным на белую стену,
игрою тени и света,
Любовью пробила вену
Вендетта, вендетта...

Дыханье сбивается с такта,
И поздно давать советы...
Играется без антракта

Вендетта, вендетта...


А вот это, кажется, писал Ронин, но он не признАется. А мне нравится ))

"ВлЧц"

Полями густой пшеницы

Я ехал к себе домой.
Не в Рур, или, скажем, Ниццу...
Попроще был город мой.

В закате стояло лето,
Прищурившись на меня.
Колосья лучились светом,
В струе ветерка звенья.

Я думал о том, как слышал
В таверне, что за мостом,
Один говорил: "Вернулась
Волчица с рыжим хвостом!

В обличии юной девы,
(За тридцать уже слегка!)
Волнует она посевы,
И мОзги у мужика.

Ушками четко слышит,
Когда произносят ложь.
И, тёплая, в поле дышит,
Ломая ячмень и рожь.

В ночи завывает дико,
Что воет - не разберешь,
И голая ходит с шиком...
Богиня, ну что возьмешь..."

Легенды, они такие -
Поверишь и будет жить.
Хорошие иль плохие,
Не мне об этом судить.

Но если поверил, право,
Не стоит жалеть о том,
Что цапнет тебя волчица

С шикарным рыжим хвостом!


это для летчиков города Л.

Проклятый туман

Седой пеленой
Закрывает пилотам Ямато
Дорогу в храм Ясукуни.

В бамбуковой хижине
На Рабауле
Прошлое вижу во сне.
Дом детства закрыл туман.

На Иводзиме
Пехота терзает янки.
Без нас. Не взлететь.
Проклятый туман.

Слезы наших невест
Соткали этот туман
С океана. Банзай!
Вернутся не все.

Горечь сакэ.
Хатимаки туже вяжи!
Парашют и шасси долой,

Воздушный рабочий войны.

"О японском языке" в комментах у misima

Японский язык - опасная вещь,

Как та же гремучая ртуть.

Но если ты скинешь голову с плеч,

То сможешь пройти свой путь

Полом казармы, вагоном метро,

Сходней в манильском порту...

Ты сможешь, клинком распоров нутро,

Свою утолить мечту.

Вселенской любви сжимая кулак,

До боли смотря в потолок

Ты знаешь - отныне и только так,

Исходит из чресел поток.

Работа кадык тисками возьмет,

И музы ушли в кабак...

Поэт - это, в сущности, пулемет

В переднем крае атак.

Не перья и музы ему нужны,

А смазка и цинк свинца.

И каждая рифма, как шаг войны

С началом, но без конца.

Поэт, как ребенок, наивен и мил,

Юкио Мисима свят -

Учебник японского раз открыв,

Никто не вернулся назад...

Некий научный рейлган эпохи Сёва, E15

Когда шифровка Антона Камышова легла на стол оперативного дежурного станции связи "Курилы", было поздний вечер.

"Сестра полетела, теперь прокачка "А" возобновится ускоренными темпами. На базе авиагруппы "Токивадай" для этого разворачивается центр подготовки летного состава. Считаю необходимым предупредить союзное командование о том, что "А" сможет осуществить свою миссию в течении одного-двух месяцев. Камиджо."

- Что за тихий бред? - удивился дежурный и пригласил шифровальщика.
- Ошибок нет? - спросил дежурный пожилого капитана.
- Никак нет, шифр и контрольные группы совпадают.
- Идите.
- Есть!

Шифровка была передана в штаб. Далее в разведотдел штаба округа. До куратора Камышова шифровка добралась заполночь. Собиравшийся было прикорнуть офицер помчался к аппарату ВЧ, необходимо было срочно доложить на верх.

-----------------------------------------------------------------------------
Ранее, днем.

Мисака Мисака посадила "Лягушонка" с пустыми баками на три точки, так, как это сделал бы налетавший сотни часов пилот. Самолет с заглохшим двигателем замер точно на линии рулежной дорожки и техники стали заталкивать его под сети на краю поля. Фонарь кабины открылся и Мисака Мисака буквально выпала на землю, неловко стукнувшись пятками. Летный комбинезон пропитался потом на спине, Мисака была бледна, но улыбалась. Подбежавший Камиджо Тома потерял дыхание от этой улыбки, похожей на разрез, сделанный рукой неумелого хирурга. Но по-другому Мисака Мисака не умела улыбаться - эмоции не были сильной стороной сестер. Наоборот, их отсутствие должно было способствовать повышению боевых навыков.

- Неплохо было бы поесть, заметила походя Мисака Мисака, обращаясь к старшему технику - сказала с энтузиазмом Мисака Мисака, когда Тома проверял парковочные колодки - когда в этом месте подают обед?
- Обед закончился час назад, кхм... лейтенант-сестра, вас ждет у себя майор Симбоси, командир авиаотряда. Потрудитесь явиться в штабной барак.
- Штабной барак, удивилась Мисака Мисака - грустно сказала Мисака Мисака - даже не пообедав, как следует...

Камиджо Томе надоел этот диалог, он схватил сестру за потную ледяную ладонь и потащил  за собой к штабу. Мисака Мисака упиралась, но техник был сильнее. В конце концов она сдалась и дала себя тащить, лишь иногда грустно вздыхая. Майор писала документы и проверяла ведомости поставок, когда вошел вестовой.
- Сестра лейтенанта Микото прибыла, сейса.
- Пусть заходит, и пригласите капитана Нунотабу, быстро.
- Хай!

Мисака Мисака вошла в барак и поморщилась - пахло дымом, полынью и керосином. Симбоси с интересом посмотрела на девушку, показала ей рукой на скамью у стола и вынула папиросы. Помяла картонный мундштук, постучала гильзой о ноготь большого пальца, вытряхивая крошки табака, закурила. Мисака Мисака молчала, ерзая на месте и крутя головой во все стороны, ей было любопытно.

- Красивая ширма, сказала Мисака Мисака, обращаясь к госпоже майору Симбоси, однако сюжет, изображенный на ней, Мисаке Мисаке не знаком. Что это? - спросила ровным тоном Мисака Мисака, показываю рукой в дальний угол барака. От этого ровного тона у майора по спине пошел холодок. Так мог бы разговаривать, к примеру, стальной клинок, а уж никак не такая пигалица, как эта.... как это.

- Последний бой Ёсицуне в горах Ёсино, моя дорогая, вот что на этой ширме... - майор глубоко затянулась и перекатила папиросу в пальцах. Пальцы дрожали. Вот, значит, оно какое, будущее дай-ниппон тейкоку рикугун... Эти вот девочки с глазами, бездонными и грустными, как воды залива Исэ и голосами, звучащими, как эхо. Да, вот такой себе войну Сэи Симбоси никогда не представляла.

Скрипнули половицы и в дверь постучали. Пришла Нунотаба. Майор Симбоси встала и обойдя стол, накинула на плечи дрожащей Мисаки Мисаки свое старое шерстяное хаори. Положила ей руки на плечи, сжала их ладонями. Мисака Мисака перестала дрожать и благодарно посмотрела на майора. Одному Будде известно, что такого в этих глазах...
- Заходите, Шинобу. Берите папиросы и чай, разговор у нас с вами пойдет непростой и долгий.

Нунотаба щелкнула каблуками и устроилась радом с настольной лампой, недобро зыркнув на притихшую Мисаку Мисаку. Та показала ей язык и нырнула в теплые складки хаори. Все Мисаки знали Нунотабу с детства и не питали к ней особо теплых чувств. Ничего личного, но именно Шинобу Нунотаба колола всем Мисакам витамины, вытирала носы и оставляла без сладкого особо нерадивых.

- Итак... - голос Симбоси, хриплый и теплый, заполнил барак - я хочу знать, Император меня заруби, на кой черт я и моя авиабаза, лучшая на всем театре, играем тут в кулы с вами и с генштабом, попутно набирая школьниц в истребительную авиацию. Может быть, скоро я должна буду кормить своей грудью весь истребительный авиаотряд "Токивадай"? Они же мал-мала меньше, вы посмотрите вот на это... дитя. Тут Симбоси махнула рукой на боковую скамью, где дрыхла чиби-Мисака. Один гэта упал с ее ноги и стоял у стены, как кораблик у пристани.

- Если Император отдаст такой приказ, майор, то и покормите.... - Нунотаба прищурилась и повела плечами, - благо, у вас есть чем их покормить. Однако, я не советую вам так сближаться с этими дев... с этими существами. Их миссия проста и коротка - погибнуть в бою за Родину смертью храбрых, нанеся янки урон. Они пришли и так же быстро уйдут. На днях вы получите новые машины и разместите у себя еще тридцать сестер старшего лейтенанта Мисаки Микото. И это не игра, майор... - Нунотаба стряхнула пепел на пол, пренебрегая пепельницей, и качнулась на табурете.

- Нам предстоит неплохо поработать вместе и я немного рада, что кровь этих сестер будет не только на моих руках. Но и на ваших тоже. Мое сумасшествие в моей работе лишь вопрос времени... - глаза Нунотабы повернулись и уставились на лампочку, зрачки сузились и стали похожи на точки, оставленные бойками на капсулях гильз. - так что, я рада, что это бремя вы разделите со мной. Скажу вам больше, чтобы вас не особенно мучала ваша совесть. Эти.... как они сами себя называют, Сестры, не что иное, как лабораторные копии, носители ДНК известной вам Мисаки Микото. Мы можем штамповать их десятками, пока есть исходный образец. Так что они не люди в вашем понимании, они ближе к лабораторным крысам или морским свинкам...

На этих словах Симбоси дернулась, как от выстрела. Но Нунотаба, увлеченная рассказом, этого не заметила

- Сестры созданы не для того, чтобы громить янки, совершая фронтовые вылеты на самолетах под вашим командованием. Они "натасканы" на одного, вполне конкретного пилота, и предназначены ему в жертвы лишь для того, чтобы он мог поднять свой уровень выше пятого... Уничтожая сестер, Акселератор прокачивается и скоро будет способен нанести удар в самое сердце янки, Вашингтон. - папироса голубой искрой обожгла пальцы Нунотабе и Мисака Мисака ехидно усмехнулась под своим хаори. - ваша задача, майор, поднять их в небо, и чем быстрее, тем лучше...Прошу вас донести эту мысль и до ваших подчиненных. До всех. Это задание чрезвычайной важности, от которого зависит будущее Японии... Так что лучше вам будет, сэйса, не привыкать особо к этим милым... Мисакам.

Нунотаба утомленно положила руки на стол и стало видно, что ее ладони покрыты порезами и ссадинами, кожа местами потрескалась, темнела запекшаяся под ногтями кровь.

- Бред... - неожиданно громко сказала с лавки чиби-Мисака во сне - бред... взбудораженной совести!